“Давно ли покупали календарь…”
А вот уже почти перелистали,
И вот уже на прежнем пьедестале
Себе воздвигли новый календарь.
И он стоит, как новый государь,
Чей норов до поры ещё неведом,
И подданным пока не угадать,
Дарует ли он мир и благодать,
А, может быть, проявится не в этом.
Ах, государь мой, новый календарь,
Три с половиной сотни, чуть поболе,
Страниц надежды, радости и боли,
Спрессованная стопочка листов,
Билетов именных и пропусков
На право беспрепятственного входа
Под своды наступающего года,
Где точно обозначены уже
Часы восхода и часы захода,
Рожденья чей-то день и день ухода
Туда, где больше нет календарей,
И нет ни декабрей, ни январей,
А все одно и то же время года.
Ах, Государь мой, новый календарь!
Что б ни было, пребуду благодарен
За каждый новый лист, что будет мне подарен,
За каждый день такой-то и такой
Из тех, что мне бестрепетной рукой
Отсчитаны и строго, и бесстрастно.
…И снова первый лист перевернуть –
Как с берега высокого нырнуть
В холодное бегущее пространство.
«Я отношусь к категории людей, для которых в понятии «Новый год» заключен некий мистический смысл, – Уже в декабре меня начинает лихорадить при одном упоминании о приближении Нового года. Я жду полного обновления, резких качественных перемен, я жду обновления моей жизни, жизни близких мне людей и всего человечества».
Булат Окуджава
* * * * *
Человек
Дышит воздухом, дышит первой травой,
камышом, пока он колышется,
всякой песенкой, пока она слышится,
тёплой женской ладонью над головой.
Дышит, дышит — никак не надышится.
Дышит матерью — она у него одна,
дышит Родиной — она у него единственная,
плачет, мучается, смеётся, посвистывает,
и молчит у окна, и поёт дотемна,
и влюбленно недолгий свой век перелистывает.
* * * * *
Тянется жизни моей караван.
Счёт подведён, а он тянется, тянется.
Всё совершилось, чего и не ждал.
Что же достанется? Что же останется?
Всякая жизнь на земле – волшебство.
Болью земли своей страждем и мучимся,
а вот соседа любить своего
всё не научимся, всё не научимся.
Траты души не покрыть серебром.
Всё, что случается, скоро кончается.
Зло, как и встарь, верховодит добром…
Впору отчаяться, впору отчаяться.
Всех и надежд-то на малую горсть,
и потому, знать, во тьме он и мечется,
гордый и горький, и острый как гвоздь,
карий и страждущий глаз человечества.
* * * * *
На улице моей беды стоит ненастная погода,
шумят осенние деревья, листвою блеклою соря.
На улице моих утрат зиме господствовать полгода:
всё ближе, всё неумолимей разбойный холод декабря.
На улице моей души то снег вздохнёт, то дождь проплещет,
то вдруг загадочно застонет вдали последнее село…
Ещё за окнами темно, но раскрывается, трепещет
похожее на парус робкий синицы лёгкое крыло.
На улице моей судьбы не всё возвышенно и гладко…
Но тёплых стен скупая кладка?.. Но дым колечком из трубы?..
Но звук неумершей трубы, хоть все так призрачно и шатко?..
Но та синица, как загадка, на улице моей судьбы?..
Булат Окуджава
что нам не удавалось наблюдать,
как листья блекли,
и не замечалось,
как успевали листья облетать,
как вновь они раскрыться успевали,
и, с дождиком сойдясь накоротке,
цвела сирень, и сливы поспевали,
и дыни золотились на лотке,
и как-то утром, выглянув в окно,
спохватывались вдруг,
и выяснялось,
что снег лежит на улице давно,
как ёлочные хрупкие шары,
не прошлогодний снег,
а новогодний,
в накрапах мандаринной кожуры,
и не вчера ли выстроенный дом
весь заселён и светится огнями…
Но всё это заметилось потом,когда у нас вовсю сверкала ёлка,
и мы,
почти совсем уже без сил,
сидели за столом,
и кто-то долго
за тостом новый тост произносили говорил,
что можно жить без боли,
и есть к тому достойные пути,
чтоб день начать —
как будто выйти в поле,
и жизнь прожить —
как поле перейти.ЮРИЙ ЛЕВИТАНСКИЙХудожник Елена Юшина