Инцидент с Боингом-747 над Карелией. Как и почему это было? Часть 1
К 45-летию инцидента с южнокорейским лайнером в небе Карелии
Карельский Боинг: трагическая случайность, провокация или запланированная репетиция событий 1983 года по торпедированию процесса разрядки? Часть 1
Если заговорить про инцидент с южнокорейским «Боингом», то у большинства людей старшего поколения или молодых, интересующихся историей, наверняка возникнет ассоциация с трагическими событиями ночи 1 сентября 1983 года. Тогда вошедший в воздушное пространство СССР и пролетевший над нашими стратегическими военными объектами Дальнего Востока пассажирский «Боинг»-747 регулярного сообщения Нью-Йорк – Анкоридж – Сеул был перехвачен и сбит советским истребителем.
Вместо пролога
Между тем у тех событий была «генеральная репетиция», случившаяся за пять лет до трагедии над Камчаткой и Сахалином – в небе над Кольским полуостровом и Карелией. Аналогии просто поразительные!
Участники те же: пассажирский южнокорейский «Боинг» регулярного сообщения (Париж – Анкоридж – Сеул) и войска Противовоздушной обороны СССР. Тот же сценарий: отклонение гражданского лайнера от заданного курса, глубокий заход его в закрытое для иностранных самолётов воздушное пространство Советского Союза и полёт над стратегическими военными объектами (только вместо баз Тихоокеанского Флота – над базами Северного Флота).
Такое же странное радиомолчание экипажа во время полёта, игнорирование требований советских истребителей-перехватчиков следовать за ними, произвести посадку и даже просто объясниться. И результат такой же – ракетная атака нарушителя истребителем из положения «сзади» и авиакатастрофа.
Правда, вследствие счастливой случайности (самонаводящаяся на тепло ракета «воздух-воздух» Р-60 типа «Молния» в инциденте в Заполярье выбрала «дальний» двигатель, поэтому не разнесла «Боинг» в труху, а лишь повредила крыло) и суперпрофессиональных действий командира «карельского» «Боинга» Ким Чанг Кью (отставной полковник ВВС, ветеран Корейской войны сумел мастерски посадить подбитый самолёт на лёд замерзшего озера!) удалось минимизировать количество погибших (2 чел.) и пострадавших (несколько чел. легко раненых). Соответственно, международный резонанс и последствия для всех сторон были разными.
Об этом авиационном происшествии, произошедшем поздним вечером 20 апреля 1978 года, знает гораздо меньшее количество россиян. Нет, информация о нём не закрыта. После развала Советского Союза и рассекречивания тайн исчезнувшей страны появилось несколько статей в прессе, да и в и-нете, как это ни странно, хватает публикаций на данную тему (хотя и довольно однообразных, ограничивающихся в основном хроникой событий или упирающих на «жёстокость Советов»).
До сих пор помнят о тех днях и в Мурманской области, и в Карелии. (Именно тогда во второй раз после Зимней войны древняя Страна Калевалы на целую неделю сделалась самым упоминаемым местом в мировых СМИ). Тем более, что эта автономная республика хотя по территории довольно большая (в половину Германии!), но по численности населения – маленькая (в половину Эстонии!), поэтому едва ли не в каждой семье есть люди через два-три «рукопожатия» знакомые с непосредственными участниками тех давних уже событий – военными, сотрудниками органов госбезопасности, пограничниками, партийными и советскими работниками, гражданскими лицами, ответственными за ликвидацию последствий авиационного происшествия и оказывавших помощь пассажирам того рокового рейса.
К сорокалетию событий с «Боингом» замечательный карельский журналист и историк Юрий Викторович Шлейкин даже издал о них отдельную книгу, к сожалению, напечатанную очень малым тиражом и не дошедшую до широкого российского читателя. Автору этих строк самому доводилось неоднократно, в разных интерпретациях и при разных обстоятельствах, слышать рассказы о «карельском» «Боинге» от самых разных людей – от представителей силовых структур до сугубо гражданских лиц. В их числе и моя добрая знакомая – крестная мама национального вепсского поэта Н.В. Абрамова С.П. Пасюкова, волею судеб в те драматические дни выполнявшая роль переводчицы…
Для установления причин авиапроисшествия тогда была создана правительственная комиссия. Разные ведомства, естественно, также проводили своё расследование. Органами госбезопасности (по подследственности) было возбуждено уголовное дело по факту нарушения границы СССР иностранным воздушным судном.
Что ж, попробуем всё это систематизировать, взяв за основу результаты и выводы комитетского следствия, что логично, ибо именно оно включило в себя практически все аспекты расследований данного инцидента, включая проверку версии о шпионском характере полёта «Боинга», проверку правильности и очередности действий военных и их соответствия нормам отечественного и международного права…
Ночной звонок и утренняя картина
В ночь на 21 апреля 1978 года следователя по особо важным делам КГБ Карельской АССР В.М. Десяткова разбудил звонок дежурного:
– Валерий Михайлович, необходимо срочно прибыть в Управление. Вы включены в состав следственно-оперативной группы по расследованию инцидента с корейским самолетом, нарушившим нашу границу.
– ??? Ты в курсе, лейтенант, где Корея, а где Карелия?! Ошибка какая-то…
– Никакой ошибки нет, товарищ подполковник. Части ПВО несколько часов назад сбили южнокорейский «Боинг» в районе поселка Лоухи. Петрозаводский авиаотряд уже выделил вертолёт. Вылет немедленно!
…Ранним утром СОГ во главе с зампредом (на тот момент и.о. председателя) КГБ Карельской АССР генерал-майором В.А. Журавлевым уже была на месте экстренной посадки «Боинга-707» на озере Корпиярви, в 4 км южнее Лоухи, в 147 км восточнее советско-финской границы. Взору следственно-оперативной группы предстала несколько сюрреалистическая картина: зимнее безмолвие (апрель в Беломорской Карелии – самый что ни на есть зимний месяц – М.В.), глухая карельская тайга, небольшое, покрытое льдом озеро продолговатой формы и огромный «Боинг-707», который замер на краю острова.
Экипаж и пассажиры потерпевшего крушение самолёта уже были эвакуированы в ближайший к месту происшествия город Кемь, где их экстренно разместили на турбазе и в гарнизонном Доме офицеров. Раненых переправили в Кемскую больницу, двух погибших – в тамошний морг. Вокруг самолета организовали оцепление из бойцов-радиотехников (их батальон базировался в Лоухи) и пограничников. Сам самолет охраняли сотрудники Лоухского районного отделения КГБ КАССР.
Начальник отделения Ю.А. Кудрявцев доложил В.А. Журавлеву обстановку, рассказал о мерах, которые были приняты совместно с военными, пограничными и местными властями. И.о. председателя поблагодарил сотрудников за службу, побеседовал с военными и гражданскими, после чего вылетел в Кемь, куда из Москвы уже направились столичные коллеги – сотрудники Второго главка, Следственного управления и ряда других подразделений Комитета во главе с первым замом ВГУ генерал-лейтенантом Ф.А. Щербаком.
Следственно-оперативная же группа КГБ КАССР приступила к работе…
Рутинная работа
…Это только в кино и книжках детективного жанра опера со следаками лично гоняются за бандитами и шпионами да палят из «пушек» направо-налево. В реальности (автору очерка довелось послужить в обеих этих ипостасях, да еще и в нескольких ведомствах) главным оружием опера, а уж тем более следователя, являются авторучка и чистый бланк.
Так что никакой особой романтики в деятельности оперативников и следователей нет – это рутинный, кропотливый труд, как правило, заполночь и с редкими выходными. В буквальном смысле этого слова, тонны всяких бумаг – запросов, ответов, объяснений, служебных записок, отдельных поручений, постановлений, рапортов, протоколов. Если же в деле фигурирует место происшествия, то первым протоколом будет именно протокол осмотра места происшествия. С него начали и в тот раз.
Наружный осмотр показал, что подбитый «Боинг» был мастерски посажен экипажем на «брюхо». Нос лайнера уперся в несколько сосен, некоторые из них были поломаны. На льду озера отчетливо виднелся длинный след от торможения. Треть левого крыла оказалась оторвана, а в фюзеляже и на обеих крыльях виднелись рваные дыры. На левой стороне самолета насчитали не менее сотни пробоин.
Внутренним осмотром было установлено, что весь салон лайнера залит кровью. Как выяснили позже, не из-за ран, а от баротравм пассажиров (в результате попадания осколков ракеты произошла разгерметизация салона, и в нем резко понизилось давление). Над каждым сидением висела кислородная маска. Все оставшиеся в кабине пилотов и салоне вещи экипажа и пассажиров были описаны, а документация, которую обнаружили внутри самолета, тщательно отфиксирована на фотопленку, равно как и навигационная аппаратура и электроника, включая «черный ящик», радиостанцию и гирокомпас.
Всё оборудование передали экспертам, которые установили, что магнитозапись переговоров корейских пилотов между собой оказалась пустой (весь полет молчали?!), радиостанция – необычайно мощной, а гирокомпас, на неисправность которого корейские пилоты потом и будут сваливать свое отклонение от курса, – с внесенными в него вручную изменениями.
Сотрудники Лоухского райотделения КГБ КАССР вручили СОГ переданные экипажем документы, списки пассажиров и металлический ящик с оружием и боеприпасами (к тому времени случаи воздушного терроризма уже были не редкостью, поэтому экипажи пассажирских самолетов в обязательном порядке имели личное оружие – М.В.).
Дважды осмотрев и отфиксировав место происшествия, члены следственно-оперативной группы полетели в Кемь, а затем и по подразделениям ПВО, дислоцированным на Кольском полуострове, в Карелии и Архангельске, где несколько дней проводили допросы фигурантов дела, помогая коллегам из Москвы – следователям Следственного управления КГБ СССР. В результате этой кропотливой работы, проверок, перепроверок версий, сопоставлений показаний, многочисленных экспертиз следствие воспроизвело приблизительно такую картину происходивших событий. Для лучшего восприятия позволим смягчить сухой язык фактов «художественностью».
Нарушитель
…День 20 апреля 1978 года в Заполярье выдался на редкость погожим и солнечным. Метеоусловия во всем регионе были хорошими, видимость – прекрасная. В 20.54 по московскому времени радары войск ПВО (в СССР с послевоенного времени они имели статус отдельного вида Вооруженных Сил – М.В.) к 300 км к северу от побережья Кольского полуострова засекли некий воздушный объект, шедший курсом на Мурманск. На запрос с земли «Я – свой» неизвестный объект не отвечал.
Оперативный дежурный командного пункта (КП) 21-го корпуса ПВО, дислоцировавшегося в Североморске, полковник Б.А. Самойлов доложил по команде. Информация быстро дошла до начштаба генерал-майора В.П. Елисеева, комкора генерал-майора В.Г. Царькова и командующего 10-й отдельной армии ПВО генерал-лейтенанта В.С. Дмитриева.
Сначала подумали, что неизвестный объект – это Ан-12 авиации Северного Флота, возвращавшийся после выполнения задания над Баренцевым морем. Но Ан-12 не мог лететь на высоте 9 тысяч метров и со скоростью 900 км в час. Затем предположили, что это идет на базу дальний бомбардировщик Ту-95. (Моряки при возвращении порой забывали изменить код). Но в штабе СФ, с которым срочно связались, сообщили, что все их машины находятся над океаном, и на подлете никого нет…
Обстановка накалялась. Что же это за загадочный объект?!
После анализа имеющейся информации и короткого совещания пришли к выводу, что радиолокационная отметка на экране радара от объекта довольно большая и похожа скорее на самолет-разведчик радиоэлектронной разведки НАТО RC-135. Он тоже сконструирован на основе «Боинга», та же скорость, та же высота…
В этой связи для опознания цели было решено экстренно поднять истребители-перехватчики. В 21.11 была дана команда на взлет командиру звена 431-го истребительного авиационного полка (ИАП) ПВО, дислоцировавшегося на аэродроме «Африканда», капитану А. Босову.
Летчик в тот момент сидел в кабине своего Су-15, приведенного в состояние боеготовности № 1, поскольку где-то за час до описываемых событий наши РЛС засекли курсировавший над морем близ советской границы самолет-разведчик норвежских ВВС RB-50.
В 21.15 Су-15 был в воздухе. В 21.19 цель пересекла границу СССР. В воздух подняли еще три самолета – с «Африканды» второй Су-15 и с «Мончегорска» два Як-28. Между тем вылетевший на перехват первым А. Босов обнаружил нарушителя и идентифицировал цель как «Боинг-707» с… канадскими опознавательными знаками.
«Цель сопровождать!»
Генералы, мягко скажем, озадачились – самолет американского производства, да еще и канадский по государственной принадлежности. Канада – член НАТО… Босов получил приказ: «Цель сопровождать!».
Летчик в течение 12-13 минут несколько раз сближался с «Боингом», подавал установленные международными правилами сигналы – «Следуй за мной!», выйдя вперед нарушителя, и включив бортовые огни, а затем и «На посадку!», покачивая крыльями и показывая красные звезды – опознавательные знаки советских военных самолетов, «кивал» вниз фюзеляжем, демонстрировал закрепленные под своими крыльями ракеты, недвусмысленно намекая, что ждет в случае невыполнения требований.
Следствие пришло к выводу, что не видеть всех этих сигналов экипаж «Боинга» не мог, тем более, что наверху еще было вполне светло (в конце апреля на широте Мурманска темнеть начинает где-то в половине десятого). Но по непонятным причинам никак на них не реагировал…
Босов также доложил, что первоначально принятый им за красный кленовый лист знак на хвосте «Боинга» при более внимательном рассмотрении оказался большим красным аистом, распростершим крылья. А посередине фюзеляжа самолета советский пилот рассмотрел и некую полосу с надписью, выполненную… иероглифами. Это только добавило вопросов у генералов. Отчего иероглифы? Китаец?! Пассажирский лайнер? Но все трассы регулярного сообщения из Европы в Азию проходят далеко на Севере, и делать ему тут нечего. Заблудился? Но тогда почему не реагирует на сигналы?! И почему ставит помехи РЛС, а не подает сигнал бедствия как сбившийся с курса?
Вдруг, это все-таки военный самолет НАТО, и его заход в воздушное пространство Советского Союза – это разведка с целью выяснения порядка работы наших систем ПВО? Ведь «Боинг-707» – это не только пассажирская машина. На основе данной модели созданы многие военные и разведывательные самолеты – КС-135, С-135, ЕС-135 и другие. Даже «АВАКС» – тоже переоборудованный «семьсот седьмой»!
А может, нарушитель – самолет-камикадзе со взрывчаткой или бомбой разрушительной силы на борту, может, даже ядерной? Где гарантия, что «Боинг» не захвачен террористами? (К тому времени в мире уже было предостаточно случаев захвата небесных судов воздушными пиратами. – М.В.). Что у них, в таком случае, на уме? А если они хотят направить лайнер на городские кварталы? Куда он летит? На Ленинград, на Москву?
Приблизительно такие мысли проскользнули у ответственных чинов региональных сил ПВО. Было от чего прийти в возбуждение!
О ЧП доложили на ЦКП ПВО. Поскольку не отвечавший воздушный нарушитель мог быть пассажирским лайнером, Москва дала вводную ЗРК не применять, а принудить его к посадке для выяснения всех вопросов…
«Цель уничтожить!»
Пока товарищи генералы «морщили ум», где лучше сажать самолет-нарушитель – в Мончегорске или в Африканде, он гнал прежним курсом и все визуальные команды перехватчика игнорировал. Пролетел над базами Северного Флота, Североморском, Мурманском, прошел по данному вектору более половины территории Кольского полуострова и в районе поселка Африканда вдруг начал брать вправо, к финской границе!
До выхода из советского воздушного пространства ему оставалось пройти около 80 км. Для «Боинга-707» это минут пять-шесть лёта. Напряжение достигло предела. Что делать?! Дать уйти? Но если это разведывательный полет НАТОвцев, то вся полученная им в его ходе развединформация утечет на Запад. Тут не только погоны – головы полетят!
Снова запрашивать Москву? Но пока будешь согласовывать действия с ЦКП, «Боинг» точно уйдет за кордон. Для принятия решения оставалось две-три минуты. Между упомянутыми генералами Дмитриевым и Царьковым состоялся приблизительно такой разговор:
– Товарищ командующий, нарушитель повернул в Финляндию. Если мы сейчас не примем меры, он уйдет, и тогда нам всем кердык!
– Твое предложение, Царьков?
– Сбивать!
– Как сбивать?!
– Очень просто! Ракетой «воздух-воздух».
– Решение утверждаю!
Царьков переключается на Босова, сопровождавшего «Боинг».
– Босов, слышишь меня?
– Так точно, товарищ генерал!
– Приказываю: уничтожить нарушителя воздушной границы СССР!
– Что? Сбивать его?!
– Повторяю: цель уничтожить!
– Есть! Захват. ПР! Пуск произвел. Сбит! Пошел вниз!
Неприятный сюрприз
…Пока генералы поднимали вертолеты в Кандалакше, готовили группы поиска и захвата, Босов доложил, что место падения «Боинга» не обнаружил, никакого взрыва или пожара на земле нигде не наблюдал. Поскольку у Су-15 кончалось топливо, ему дали добро на возвращение.
И тут неприятный сюрприз – на экранах радаров появилась еще одна неизвестная цель! Она отделилась от самолета-нарушителя и пошла вниз по траектории, характерной для… крылатой ракеты! Было от чего прийти в смятение всем участникам ЧП со стороны ПВО.
Новая цель вошла в зону ответственности 5-й дивизии ПВО. Комдив генерал-майор М.А. Озерской, не мудрствуя, приказал: «Цель без сигнала опознавания. Уничтожить!». Приказ быстро по цепочке дошел до еще одного поднятого в воздух истребителя-перехватчика Су-15, который пилотировал капитан С. Слободчиков. Тот атаковал цель на высоте 6-7 тысяч метров. Нажал гашетку, доложил…
Позже выяснилось, что это была консоль крыла «Боинга» – т.н. «ячеистая панель», которая с внутренней стороны наполнена субстанцией типа поролона. И когда Босов выпустил по лайнеру ракету, она оторвалась, воздушным потоком ее понесло словно парашют «летающее крыло». Не мудрено, что консоль приняли за крылатую ракету!
Между тем сам «Боинг» резко снизился и… исчез с экранов РЛС. Радиотехники сообщили, что он потерян на высоте 800-900 м. Послали еще пару истребителей на поиск и три перехватчика на финскую границу на случай, если «Боинг» не потерял хода в результате ракетной атаки и попробует уйти за кордон на малой высоте. Сюжет закручивался…
(продолжение следует)